Кацы Д. В.

Развитие кризисной ситуации на Украине в течение по­следних лет - классический пример практической реализации убеждений мало отличных от взглядов времён биполярного противостояния. В короткий по историческим меркам срок социально-экономическая жизнь ещё недавно признаваемой сравнительно благополучно^юго-восточной части страны, куда украинцы нередко переезжали из других областей, сме­нилась своей противоположностью. Масштабы развивающей­ся кризисной ситуации ещё не выяснены полностью, однако имеющихся оценок достаточно для понимания того, что дан­ный кризис имеет долговременные последствия.

Цель данной статьи - обоснованно указать, что миграция населения, как в границах территории самой Украины, так и за её пределами, останется одним из актуальных факторов, значимость которого в ближайшие годы будет нарастать, не­обязательно позитивно влияя на перспективу развития ситуа­ции в стране в целом. Несомненно, что миграция украинских граждан, реагирующих на экономические и политические перемены в стране, в различной степени скажется и на поло­жении дел в тех странах, куда направляются миграционные потоки.

Миграционные процессы - явление разнообразное и многоуровневое. Среди исследователей принято различать миграцию внешнюю и внутреннюю, экономическую, соци­альную, политическую, экологическую, трудовую, учебную, семейную и другие виды. Миграция может быть как законной, так и незаконной, возвратной и безвозвратной, временной и долгосрочной, а также цикличной, добровольной или вынужденной.

Характерно, что в случае постсоветской Украины движу­щей силой миграционных процессов остаётся совокупность негативных факторов, устранить которые в сравнительно кра­ткосрочный период вряд ли удастся. В то же время общая тенденция к обострению внутренней ситуации в стране сохра­няется и прогрессирует. Низкий уровень доходов населения, затяжная стагнация экономики, своеобразие и неочевидность проводимых властями реформ, низкий уровень социальных стандартов и гарантий, угроза перерастания острого внутрен­него конфликта в открытую форму гражданской войны - все это способствует тому, что Украина продолжает терять наи­более мобильную и, как правило, конкурентоспособную часть трудоспособного населения.

На фоне упомянутых проблем, в стране за последние годы заметно обострилась проблема бедности. Категория бедных людей значительно пополнилась за счёт внутренних переселенцев, многим из которых не удаётся приспособить­ся к иным жизненным условиям на новом месте. В целом это не способствует интегрированности во многом разрозненного украинского общества, этно-региональные противоречия ко­торого остаются реальностью.

Опираясь на результаты анализа, проведённого канад­ским исследователем М. Молчановым, можно процитировать, что «украинский выбор Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским союзом, как альтернатива Евразий­скому экономическому союзу, вверг страну в хаос и привёл к самому серьёзному кризису в области европейской безопасно­сти со времён окончания Холодной войны»⁵. Как отмечалось в исследовании, за четверть века постсоветского существования двумя сравнительными преимуществами украинской эконо­мики продолжали оставаться всего два параметра - дешёвая рабочая сила и природные ресурсы страны⁶. И тем и другим на Украине распоряжались не лучшим образом, но в данном случае важно то, что экспортируемая украинская продукция, как правило, не являлась высокотехнологичной. В то же вре­мя импортируемые из стран Европейского союза товары и услуги, напротив, отличались высокой добавленной стоимо­стью. При таких условиях отрицательный торговый баланс оставался закономерностью для Украины в её отношениях со странами запада, а неизбежные сопутствующие трудности, в том числе растущая неудовлетворённость запросов общества, отчасти компенсировались антироссийской политической ри­торикой и националистической идеологией.

Следствием данной особенности стал прогрессирующий упадок внутреннего промышленного производства, и возрас­тание риска дальнейшего сползания Украины на периферию мирового хозяйства, сужения местных рынков труда, массовой неустроенности и постепенной депопуляции бывших инду­стриальных регионов, как в силу естественных причин, так и вследствие миграции части населения.

Не менее характерной особенностью активизации ми­грационных процессов стало то, что в ходе столкновения гео­политических интересов стран запада и России на постсовет­ском пространстве, население формально независимой, но фактически несвободной в выборе своих внешнеполитических предпочтений Украины оказалось заложником навязанных ему обстоятельств. Их сумма продолжает вынуждать массу вовлечённых в прогрессирующий конфликт людей прямо или косвенно в нём участвовать. Альтернативой активному или пассивному участию в данном конфликте (в силу личных убеждений, конкретных условий и рода занятий) остаётся не­обходимость оставлять места предыдущего проживания в по­исках более привлекательных социальных перспектив. И то и другое нередко оказывалось выбором из двух зол. В том числе для пяти с четвертью миллионов жителей Донецкой и Луган­ской областей, почти четырём миллионам которых пришлось испытать последствия резкой дестабилизации общественной жизни непосредственно на себе.

Особенность Донбасса в том, что за постсоветскую исто­рию хаотичной деиндустриализации этого, самого густонасе­лённого региона Украины, нового экономического возрожде­ния там не произошло. Напротив, структура общественных отношений изменилась так, что местные формы трудоустрой­ства стали в итоге определяться вооруженным насилием, не только сопровождаясь массовым исходом населения, но и перенося решение множества сопутствующих проблем на не­определённое будущее.

В данном ключе трудно ожидать, что возобновление и разрастание активных боевых действий в регионе исключит опасность перерастания текущего противостояния в Донбассе в гуманитарную катастрофу, чреватую обострением и без того нелицеприятной ситуации в стране. Так, например, очередной виток конфликта, разгоревшегося в конце января 2017 г. в окрестностях Авдеевки и Донецка с применением тяжелого вооружения, был воспринят как действие, демонстрирующее, что, дальнейшая эскалация насилия на Украине - сценарий не только возможный, но многих в сегодняшней украинской вла­сти устраивающий.

Симптоматично, что к исходу 2016 г. у значительного ко­личества украинских граждан накопилась не только усталость, но и явная неудовлетворённость результатами резкого изме­нения разновекторной геоэкономической и геополитической ориентированности государства. Многие стали полагать, что власть наживается на войне и не заинтересована в прекра­щении жестокого и кровопролитного конфликта на востоке страны. По данным украинских социологов, так в ноябре 2016 г. отвечали 73,6% опрошенных ими респондентов. По тем же данным, многие из опрошенных воспринимали длящееся во­оружённое противостояние как борьбу бизнес-структур за сферы влияния (27,3%), а также как искусственно инспириро­ванный повод для обогащения отдельных дельцов на военных поставках, контрабанде и спекуляции (15,2%).

Деятельность действующих властей украинское обще­ство также оценивало критически. Как отмечалось, неудов­летворенность работой центральных органов власти в целом росла. Три четверти (75,5%) опрошенных по данному поводу украинских граждан в той или иной мере не одобряли рабо­ту П.Порошенко на должности Президента Украины. Также негативно (71,0%) оценивалась деятельность Премьер-мини­стра В. Гройсмана, Председателя Верховной Рады А. Пару- бия (70,9%), Генерального прокурора Украины Ю. Луценко (70,6%), главы Национального банка В. Гонтаревой (78,3%). Преимущественно негативно воспринималось и развитие об­щей ситуации в стране - 72,5% опрошенных с той или иной степенью уверенности указали, что дела в стране идут в невер­ном направлении.

Учитывая непопулярность действующей власти, неодно­кратно имевшие место на Украине призывы к введению воен­ного положения в отдельных областях или во всей стране по­нятны. Данная мера, помимо резкого усиления полномочий власти за счёт существенного ограничения прав граждан, мог­ла бы какое-то время сохранять имеющийся политический ре­жим. В частности, власти получили бы право запретить любые изменения Конституции страны и принудительно отчуждать практически любое частное или государственное имущество для нужд армии. Можно было бы ограничить выезд граж­дан за рубеж, использовать все мощности и трудовые ресурсы предприятий для нужд обороны, запрещать деятельность по­литических партий и объединений, работу средств массовой информации, собрания и митинги, вводить трудовую повин­ность и т.п. Насколько успешной могла бы оказаться совокуп­ность применения этих мер на практике, в условиях неуклонно снижающейся способности страны существовать без внешней политической и экономической поддержки, сказать сложно.

Несомненно лишь то, что сегодняшняя ситуация в Донбассе, трудно осмысливающаяся в целом благодаря полярным ин­терпретациям происходящего различно заинтересованными сторонами - очень весомый, но не единственный компонент, меняющий структуру организации общественной жизни как на всей Украине, так и в регионе в целом.

Миграционные процессы на Украине интенсивно раз­вивались и до событий, расколовших в 2014 г. Донбасс. С на­чалом 2000-х гг., по разным оценкам, в различных формах экономической миграции участвовало от 2 до 7 миллионов украинских граждан¹¹. Имеющиеся цифры продолжают суще­ственно варьироваться и сегодня - в зависимости от использу­емой литературы и других источников информации, качество и объективность которых нередко оставляют желать лучшего или оставляют в недоумении.

В данном случае дело не только в том, что при всех воз­можностях, имеющихся у современных средств массовой информации, получение из них верифицируемых сведений остаётся для исследователей проблемой. Качественное, глу­бокое исследование требует времени, квалификации и фи­нансовых затрат, тогда как по мнениям украинских коллег, всего упомянутого сильно недостаёт даже в Государственной службе статистики Украины. Растущая неполнота имеющих­ся данных при этом закономерна, тогда как чувствительность к миграционной тематике в украинском обществе высока, как и её политическая значимость. В угоду последней проблема объективности используемых данных далеко не всегда оказы­валась первоочередной задачей.

Так, например, выполнение распоряжения Кабинета ми­нистров Украины от 9 апреля 2008 г. «О проведении в 2016 году Всеукраинской переписи населения» было очередной раз отло­жено. Примечательно, как это было сделано технически: 16 де­кабря 2015 г. действовавший тогда Премьер-министр Украины А. Яценюк подписал новое распоряжение, велящее в названии и первом пункте предыдущего документа «цифры 2016 заме­нить цифрами 2020». Откладывание переписи, впрочем, не мешало многим называть Украину страной с исчезающим на­селением, имея в виду темпы, которыми оно сокращается, как в силу демографических причин, так и вследствие миграции.

В среднем, как указывал офис украинского представи­тельства Всемирной организации по миграции, за период с 1993 г. (52 млн. чел.) население Украины уменьшилось (без учёта населения Крыма и неподконтрольных Киеву районов) на 10 млн. чел. Согласно этому же источнику, сокращение численности населения продолжится до ожидаемых в 2050 г. 32 млн. чел., половина которых к тому времени приблизится к пенсионному возрасту.

При неполноте имеющихся данных, остается несомнен­ной острота проблем внутренне перемещённых лиц, которых на Украине сегодня более 1,7 млн. чел. Их основная масса уси­лила давление на рынок труда, особенно в деиндустриали­зирующихся областях. По данным того же источника, к 2016 году больше всего переселенцев оказалось в Луганской области (275 тыс. чел.), Харьковской (191. тыс. чел.), Донецкой (120 тыс. чел.), Днепропетровской (81 тыс. чел.), Запорожской (69 тыс. чел.). Несколько меньшее количество людей оказалось в Киевской области (51 тыс. чел.) и самом Киеве (39 тыс. чел.). Ещё меньшее количество переселенцев вместили западные об­ласти Украины - Тернопольская (2.5 тыс. чел.), Черновицкая и Ровенская (по 3,0 тыс. чел.), Ивано-Франковская область и За­карпатье (по 4,0 тыс. чел.) и Волынская область (5,0 тыс. чел.). Нетрудно предположить, что из данной категории граждан вернуться на места предыдущего жительства захотят и смогут не все. Различные наблюдения социологов это подтверждают.

Разумеется, тематика миграций в целом сегодня относит­ся к вопросам, значимость которых нередко преуменьшается или преувеличивается, нередко используясь в политических це­лях. Последнее не всегда делается осознанно, но общая картина ситуации, складывающейся в конкретной области, при этом не­редко и значительно искажается. Так, например, 19 января 2016 г., Премьер-министр Польши Б. Шидло заявила в Европейском парламенте, что за время конфликта в Донбассе её страна при­няла миллион украинских беженцев, которым «больше никто не хотел помочь», вызвав не только опровержения в прессе с возмущённой украинской стороны, но и неизбежно распро­странив негативную для неё информацию. Как позже допустил посол Украины в Польше А. Дещица, польская власть, называя легально находящихся в стране украинских трудовых мигран­тов «беженцами» использовала данную подмену понятий как противовес аргументам в дискуссии в рамках ЕС о приеме бе­женцев из стран Ближнего Востока и Африки. Фактически же, как отметил посол, в Польше находилось около миллиона укра­инских работников, которые прибыли легально, занимая рабо­чие места и вакансии, освободившиеся после того, как миллио­ны поляков выехали за рубеж в поисках лучшей работы.

Подобные примеры показывают, что возможность пере­ориентации миграционных потоков, как в краткосрочный пе­риод, так и в стратегической перспективе - тематика весьма чувствительная. Украинцы длительное время находили и про­должают находить работу не только в странах запада, но и в России, а вопрос о способности Украины удовлетворительно трудоустраивать собственно население остаётся насущным. И если российскими исследователями неоднократно отмеча­лось, что значительного сокращения количества мигрантов в России ожидать не стоит, то украинские учёные также не­однократно высказывались по данному поводу иначе.

Во мнениях украинских коллег по вопросу переориен­тации украинской трудовой миграции большее внимание уделяется евроинтеграционным усилиям их страны, поступа­тельной либерализации визового режима со странами ЕС и заинтересованности многих европейских стран в получении дополнительной рабочей силы из культурно близкой среды. Выводы о ускорении трудового миграционного потока и его переориентации на запад в большей степени, чем на Россию, впрочем, делались с оговоркой о том, что данная тенденция нехарактерна для неподконтрольных Киеву территорий, где ситуация кардинально иная.

В любом случае тенденции к интенсификации трудовой миграции на Украине набирают силу, особенно среди жите­лей западных областей страны. В первую очередь среди ми­грантов оказываются люди со средним образованием, облада­тели рабочих профессий, жители сёл и небольших городов, где найти работу особенно сложно, и, конечно, люди из числа внутренних переселенцев. Существующие оценки возможно­го развития трудовой миграции с Украины, как правило, схо­дятся во мнении, что в условиях кризиса число выездов за гра­ницу с целью трудоустройства увеличится, переориентация миграционного потока с восточного на западное направление ускорится, а состав мигрантов изменится в сторону увеличе­ния среди них доли высококвалифицированных специалистов и молодёжи. В совокупности это может способствовать тому, что для многих граждан Украины возвращение на родину ста­нет нежелательным, способствуя росту их теневой или неле­гальной активности на территориях стран пребывания. Так, например, граждане Украины, оказавшиеся в России в силу военных действий или по воле экономических обстоятельств, нередко не торопились возвращаться на родину, несмотря на отмену для них льготного режима и массу сопутствующих бю­рократических сложностей Подобное вполне может проис­ходить и по мере развития дальнейших отношений Украины с ЕС, продолжающих иметь скорее во многом декларативную, чем несомненно равноправную сущность.