УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЕ ПРАВО Головастова Ю.А. В статье рассматриваются группы общественных отношений, входящих в предмет уголовно-исполнительного права. Автор статьи исследует вопросы определения границ уголовно-исполнительного правового регулирования. Обращается внимание на зависимость предмета уголовно-исполнительного права от отрасли уголовно-исполнительного права. Автором высказывается мнение об изменении сферы общественных отношений, составляющих предмет уголовно-исполнительного права. Автор приходит к выводу о том, что общественные отношения, входящие в предмет уголовно-исполнительного права, обладают качественной однородностью и отраслевой универсальностью. |
Необходимо отметить, что всех ученых в области уголовно-исполнительного права сближает то, что при построении предмета уголовно-исполнительного права они включают в него три законодательно обусловленные группы общественных отношений: 1) общественные отношения, возникающие в связи с исполнением и отбыванием уголовных наказаний; 2) общественные отношения, возникающие при исполнении и отбывании иных мер уголовно-правового характера; 3) общественные отношения, возникающие при применении к осужденным основных средств исправления. Вместе с тем необходимо признать, что существуют позиции, исходя из которых предмет уголовно-исполнительного права состоит в том числе из иных, кроме указанных, общественных отношений.
На современном этапе развития уголовно-исполнительного права подходы к определению видов отношений, составляющих предмет уголовно-исполнительного права, достаточны противоречивы. В последнее время также проявляется тенденция к расширению круга уголовно-исполнительных отношений, подлежащих правовому регулированию. С нашей точки зрения предмет уголовно-исполнительного права со временем претерпевает изменения, то есть он становится в качественном отношении более объемным (выявляются новые виды групп общественных отношений), а в количественном отношении подвергается сужению. Так, из сферы правового регулирования выпадают виды наказаний, назначение и исполнение которых не предусмотрено законодателем, например, арест, принудительные работы.
В ряде работ последнего времени в качестве предмета уголовно-исполнительного права рассматривают общественные отношения, возникающие по поводу содержания подозреваемых и обвиняемых под стражей в следственных изоляторах, осуществления контроля за лицами, в отношении которых судом в качестве меры пресечения установлен домашний арест. Представляется, что приведенная позиция ошибочна. Во-первых, приведенные правоотношения следует признать уголовно-процессуальными, они явно противоречат природе уголовно-исполнительного права. Признать эти отношения уголовно-исполнительными значит констатировать, что лицо, находящееся в следственном изоляторе, а также находящееся под домашним арестом, обладает всеми признаками субъекта преступления, вина которого в содеянном установлена, что противоречит принципу презумпции невиновности. Во- вторых, применяемые к лицу меры государственного принуждения уголовно-процессуального характера - заключение под стражу, домашний арест не относятся к уголовно-правовым мерам, исполнение которых легально закреплено в ст. 2 УИК РФ. Целью выбираемой судом указанной жесткой меры процессуального характера в отношении конкретного физического лица, имеющего статус подозреваемого, не преследует цели исправления, частной превенции.
Неоднозначно решается вопрос в части включения в предмет уголовно-исполнительного права отношений, возникающих после освобождения лица от дальнейшего отбывания наказания. В. Н. Чорный отмечает, что уголовно-исполнительное право имеет свое исключительное содержание. К нему он относит общественные отношения, возникающие при применении средств исправительного воздействия к осужденным, поддержании правопорядка и безопасности в исправительных учреждениях, ресоциализационные отношения как пенитенциарного, так и постпенитенциарного периода. Что касается ресоциализационных отношений пенитенциарного характера, то они имеют легальное закрепление в ст. 2 УИК РФ и складываются в рамках функционирования подготовки осужденных к освобождению от отбывания наказания. Касательно ресоциализационных постпенитенциарных отношений мнения противоречивы.
Согласно первой позиции ученых (В. А. Уткина, В. Е. Южанина) отношения, возникающие после освобождения осужденных от дальнейшего отбывания наказания в пределах судимости, не являются уголовно-исполнительными. В то же время В. Е. Южанин пишет: «Уголовно-исполнительное право как самостоятельная отрасль права должно иметь своими основными целями ресоциализацию осужденных и предупреждение с их стороны новых преступлений». Таким образом, он формулирует вывод о том, что предмет уголовно-исполнительного права может быть расширен за счет включения норм права по регулированию вопросов социальной адаптации лиц, освобожденных из мест лишения свободы.
Несомненно, ресоциализационные отношения, возникающие в рамках подготовки лица к освобождению, имеют легальное закрепление и подтверждение в практической деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания. Вместе с тем неоднозначно решается вопрос о регулировании вопросов постпенитенциарной адаптации освобожденных от отбывания наказания лиц.
В литературе А. П. Фильченко высказывает точку зрения о том, что в рамках уголовно-исполнительного права следует рассматривать постпенальные отношения. По его мнению, форма постпенитенциального воздействия расценивается в качестве судимости. В связи с этим он формулирует вывод о том, что правоограничения, возлагаемые на осужденного после отбытия наказания, реализуются не только в рамках уголовно-правовых, но и уголовно-исполнительных правоотношений.
В. И. Горобцов полагает, что в рамках уголовной ответственности существуют меры наказания, меры уголовно-правового регулирования, меры постпенитенциарного воздействия. Исходя из правового анализа представленных рассуждений о природе мер постпнитенциарного воздействия, ученый формулирует вывод о том, что уголовно-исполнительные отношения существуют в формах реализации наказания, мер уголовно-правового характера, а также мер постпенитенциарного воздействия. Последние берут свое начало с момента отбытия осужденным наказания (меры уголовно-правового характера) и применяются до истечения сроков снятия или погашения судимости, установленных в ст. 86 УК РФ. Схожую точку зрения можно встретить у Т. Г. Понятов- ской, Г. Х. Шаутаевой. Указанные авторы рассматривают понятия судимости и посткриминального контроля в качестве соотносимых понятий. Все авторы усматривают в основаниях применения формы посткриминального (постпенитенциарного) контроля судимость с производным признаком отбытия наказания. Авторы формулируют выводы о необходимости рассмотрения отношений посткриминального (постпенитенциарного) контроля по осуществлению административного надзора за лицами, отбывшими наказание, в рамках отрасли уголовно-исполнительного права.
О. В. Филимонов рассматривает судимость лица, отбывшего наказание, в качестве основания для проведения социально-правового контроля. Полагаем, что научные дискуссии о возможности включения в предмет уголовно-исполнительного права постресоциализационных отношений (постпенитенциарных, постпенальных) требуют настоятельного непосредственного правового анализа и оценки таких правовых явлений, как адаптация, административный надзор, контроль.
Придерживаясь классической точки зрения о том, что уголовно-исполнительные отношения возникают с момента вступления в законную силу обвинительного приговора суда, мы не отрицаем, что с этого момента конкретный гражданин признается судимым. Вступивший в законную силу обвинительный приговор суда, предусматривающий исполнение наказания или меры уголовно-правового характера, качественно меняет статус подсудимого, превращая его в осужденного. Вместе с тем очевидно и то, что понятия «осужденный как носитель прав, обязанностей и законных интересов» и «лицо, подвергнувшееся осуждению» («осужденное лицо», «лицо, имеющее судимость») - неравнозначные понятия.
Рассматривая правовое положение осужденного в соотношении с категорией судимости, А. П. Фильченко пишет: «Категории "правовое положение" и "правовой статус" в теории права рассматриваются как равнозначные. Поэтому правовое состояние (положение) судимости и правовой статус (положение) осужденного - явления соотносимые. Объединяя их в одно, можно заключить, что судимость - это период времени, в течение которого лицо считается преступником и сохраняет статус осужденного». На наш взгляд, здесь необходимо отметить, что термин «осужденное лицо» не приравнивается к понятию правового статуса осужденного как субъекта уголовно-исполнительных правоотношений. Судимость - сложная правовая категория, сугубо уголовно-правовой институт. После освобождения от отбывания наказания (меры уголовно-правового характера) до времени снятия или погашения судимости лицо, имеющее судимость и находящееся под административным надзором, является субъектом уголовно-правовых, но не уголовно-исполнительных отношений.
Представляется, что отношения уголовной ответственности и отношения судимости шире уголовно-исполнительных. Так, лицо, в отношении которого вступил в законную силу обвинительный приговор суда, приобретает правовое состояние (положение) осужденного, становится субъектом уголовно-исполнительных правоотношений. Здесь мы обнаруживаем совпадение юридических фактов, порождающих статус осужденного лица и осужденного в уголовно-исполнительном аспекте. Центральные уголовно-исполнительные правоотношения, на наш взгляд, существуют в рамках исполнения уголовного наказания, иных мер уголовно-правового характера, применения условных видов освобождения от отбывания наказания, но прекращаются после полного срока отбытия наказания. С этого момента за лицом сохраняется статус осужденного в рамках понятия «судимости», но он является субъектом уголовно-правовых отношений.
Для обоснования данной точки зрения позволим себе обратиться к правовому статусу лица, отбывшего наказание (меру уголовно-правового характера), а также деятельности государственных органов, осуществляющих административный надзор и контроль за указанными субъектами в рамках постресоциализационного процесса. Не трудно заметить, что на правовой статус лица, отбывшего наказание (меру уголовно-правового характера) оказывает влияние уголовно-правовой институт судимости.
Зададимся следующим вопросом: «Может ли лицо, отбывшее наказание (меру уголовно-правового характера), не обладающее статусом осужденного с точки зрения уголовноисполнительного аспекта быть субъектом уголовно-исполнительных отношений? Ответ на поставленный вопрос кроется в анализе процесса ресоциализации лиц, отбывших наказание, меру уголовно-правового характера, а также его соотносимости с категорией «судимость».
Дело в том, что процесс постпенитенциарного воздействия на бывшего осужденного осуществляется в рамках снятия или погашения судимости. Процесс ресоциализации состоит из нескольких этапов: адаптации к установленному режиму исполнения и отбывания наказания, адаптации к труду, образованию во время отбывания наказания, адаптации к условиям содержания перед подготовкой к освобождению, адаптации после отбытия наказания (меры уголовно-правового характера). Нам представляется, что постресоциализацион- ные отношения не вписываются в структуру предмета уголовно-исполнительного права.
Термин «ресоциализация» означает восстановление позитивных социальных связей осужденного. В процессе ресоциализации после освобождения осужденного от отбывания наказания должны участвовать как государственные органы, так и частные учреждения, местные органы, общественные учреждения.
В научной литературе обращается внимание на то, что законодатель на современном этапе развития отграничивает порядок оказания помощи освобождаемым лицам от порядка оказания помощи освобожденным осужденным. Так, УИК РФ не включает в предмет уголовно-исполнительных отношений постпенитенциарной социальной адаптации, ресоциализации освобожденных из мест лишения свободы, а указывает на порядок регулирования порядка оказания помощи освобождаемым лицам, то есть осужденным.
Экскурс в историю советского исправительно-трудового права позволяет констатировать, что ранее действующей главой 18 ИТК РСФСР 1970 г. предписывалось оказывать помощь лицам, освобожденным от отбывания наказания. Нам представляется, что для выяснения вопроса о том, требуется ли расширение сферы предмета уголовно-исполнительного права по данному направлению, необходимо разобраться в содержании процесса оказания помощи осужденным после освобождения. Так, освобожденные после отбытия наказания нуждаются в трудоустройстве: восстановлении семейных родственных связей, сталкиваются с решением жилищных вопросов, вопросов здравоохранения, нуждаются в трудовом и бытовом устройстве жизни. Как видим, вопросы, которые приходится решать осужденному, требуют должного внимания со стороны как государственных органов, так и органов местного самоуправления, частных субъектов, общественных и религиозных организаций. Уровни правового регулирования, возникающих при этом фактических общественных отношений, различаются как по горизонтали (присутствует разноплановая отраслевая принадлежность жилищных, трудовых, семейных норм права), так и по вертикали (правоприменителем в реализации отраслевых норм права участвует субъект, действующий на федеральном, региональном, местном уровнях). На основании чего представляется важным отметить, что неоправданно в предмет уголовно-исполнительного права включать группы общественных отношений, предусмотренных нормами из других отраслей права, которые по сущности и содержанию не относятся к уголовно-исполнительным. Хотя, конечно, нельзя не отметить, что ряд ученых и практиков предлагают рассматривать вопросы постпенитенциарной адаптации освобожденных после отбытия наказания в рамках предмета уголовно-исполнительного права. Если принять за основу такой подход, то мы будем вынуждены признать, что предмет уголовно-исполнительного права окажется, во- первых, неоднородным, во-вторых, субъектом уголовно-исполнительных отношений станет лицо, освобожденное после отбывания наказания, в-третьих, область уголовно-исполнительных отношений станет регулироваться совокупностью норм из других отраслей права, не обладающих признаком «особой систематики». В рамках представленного обоснования позиции вышеобозначенный подход представляется ошибочным. Основная задача уголовно-исполнительного права - достижение цели исправления осужденных. Что же касается закрепления результатов исправления лица, освобожденного после отбытия наказания, это многофунциональная задача, при реализации которой участвуют не только уголовно-исполнительные органы и учреждения на стадии подготовки осужденных к освобождению, но и органы местного самоуправления, органы социальной защиты населения, общественные организации и другие субъекты. Справедливости ради отметим, что В. А. Уткин аргументированно относит постпенитенциарные отношения освобожденных к социальным отношениям, а не к уголовно-исполнительным.
В нормах Федерального закона от 06 апреля 2011 г. №64- ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы» содержатся признаки регулирования постпенитенциарных отношений, возникающих на основе норм других отраслей права. Это субъекты, обладающие особыми правами и обязанностями (лицо, отбывшее наказание), в пределах срока действия судимости; объекты правового регулирования (действия и поступки лиц, отбывших наказания, их поведение, компетенция должностных лиц учреждений и органов, осуществляющих административный надзор); юридические факты. В процессе анализа функционирования постпенитенциарных отношений можно выявить связи с уголовно-правовыми отношениями посредством воздействия института судимости.
Субъекты постпенитенциарных отношений обладают уникальным межотраслевым комплексом субъективных прав и законных интересов, что не соответствует отраслевой специфике норм уголовно-исполнительного права.
Таким образом, важным признаком предмета отрасли права является его отраслевая универсальность. В структуре любой отрасли права независимо от содержания регулируемых отношений можно назвать компоненты его предмета: правовой статус субъектов, действия субъектов, их правовое поведение, правосубъектность.
На основании изложенного, полагаем, что точное определение предмета уголовно-исполнительного права позволит установить максимальный круг общественных отношений, складывающихся в сфере исполнения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера, будет способствовать дальнейшему развитию уголовно-исполнительного права.
< предыдущая | следующая > |
---|