Отдельное внимание стоит уделить договорно-правовым аспектам Соглашения о принципах мирного урегулирования 1992 г. и международным основаниям деятельности трехсторонней миротворческой операции на берегах Днестра.
По мнению ряда исследователей, эта операция вполне может быть отнесена к уникальной разновидности международного миротворчества, когда миротворческие действия отдельных государств и групп государств в отсутствие полноценного мандата СБ ООН признаются международным сообществом как особые миротворческие операции.
Одной из отличительных особенностей миротворчества, осуществляемого в рамках СНГ, является оказание государствами — членами Содружества помощи, в том числе военной, а также проведение миротворческих операций в зоне конфликта на основании двусторонних соглашений. К таковым договорам относятся соглашения, заключенные для реализации цели по обеспечению мира и безопасности, призванные служить урегулированию существующих конфликтов и закрепляющие особые способы их урегулирования. В качестве участников таких соглашений выступают с одной стороны государство, на территории которого происходит конфликт, и с другой стороны — третье государство СНГ (в существующих на практике примерах таким государством всегда является Российская Федерация).
Именно на основании и во исполнение подобной договоренности происходило урегулирование вооруженного противостояния между Молдовой и Приднестровьем (формально, исходя из наименования Соглашения, в пределах территории Республики Молдова). Миротворческая операция на берегах Днестра проводилась на основе подписанного президентами России и Молдовы и завизированного президентом Приднестровья Соглашения о принципах мирного урегулирования 1992 г. Стоит отметить, что до трагических событий 8 августа 2008 г. подобная операция по урегулированию вооруженного противостояния между Грузией и Республикой Южная Осетия осуществлялась на основании Соглашения «О принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта» от 24 июня 1992 г., подписанного президентами России и Грузии и завизированного руководителями Южной и Северной Осетии.
Концепция выработки нового средства мирного урегулирования споров и конфликтов с помощью привлечения для этих целей третьей стороны была сформулирована на встрече представителей государств — участников СБСЕ в 1989 г. В итоговом документе Венской встречи от 15 января 1989 г. его участники указали, что намерены продолжать начатый в Хельсинки и Мадриде поиск «общеприемлемого метода мирного урегулирования споров, направленного на дополнение существующих средств». В контексте этого поиска государства-участники «согласились в принципе на обязательное привлечение третьей стороны, когда спор не может быть урегулирован другими мирными средствами».
В Парижской хартии для новой Европы 1990 г. данный постулат выражен более четко. В соответствии с этим документом государства-участники обязались «изыскивать новые формы сотрудничества в этой области», в частности, разработать «набор методов мирного урегулирования споров, включая обязательное привлечение третьей стороны».
В контексте анализа на соответствие описанного механизма урегулирования конфликта положениям Устава Организации Объединенных Наций можно применить ст. 33 Главы VI Устава ООН, согласно которой сторонам предоставляется выбор для мирного разрешения конфликта по собственному усмотрению. Привлечение третьей стороны в качестве посредника, выполняющего миротворческие задачи, может являться одним из таких средств. Поскольку в соответствии со ст. 33 Устава ООН стороны самостоятельно могут инициировать мирное урегулирование своих споров, не исключается также применение такого метода, как формирование «миротворческих» сил и включение в состав таких сил и их собственных контингентов.
В отношении «операций по поддержанию мира» (ОПМ) с задействованием конфликтующих сторон также должен соблюдаться принцип получения согласия сторон конфликта. В силу отсутствия принудительного характера при проведении таких ОПМ не требуется их санкционирование Советом Безопасности ООН.
Наряду с этим необходимо подчеркнуть, что форма и содержание проводимой под эгидой Российской Федерации трехсторонней миротворческой операции на Днестре в достаточной мере соответствует задачам и тактике международных операций по принуждению к миру и поддержанию мира. Кроме того, в Соглашении 1992 г. все участвующие стороны прямо подтвердили свою приверженность основополагающим принципам Устава Организации Объединенных Наций и Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (с 1 января 1995 г. переименованного в ОБСЕ — Организацию по безопасности и сотрудничеству в Европе).
В данном контексте необходимо особо отметить, что в начале июля 1992 г., а также в конце августа, после подписания Соглашения о принципах мирного урегулирования, зону конфликта посещала специальная миссия Организации Объединенных Наций, в которую вошли Джильберто Шлитлер (Бразилия), Николь Пасколь (Франция) и Гуннар Вэрге (Дания). Задача миссии ООН заключалась в оценке текущей ситуации, всестороннем анализе всех аспектов кризиса, а также в содействии поиску путей политической стабилизации, включая решение вопросов возвращения беженцев в места постоянного проживания.
Глава миссии Дж. Шлитлер выразил удовлетворение тем, что конфликт удалось погасить местными силами, а также сообщил, что ввод войск ООН в зону конфликта не планируется.
В ходе заседания Объединенной Контрольной Комиссии 28 августа 1992 г. участники ОКК проинформировали миссию ООН о процессе выполнения Соглашения от 21 июля 1992 г. Основное внимание было уделено вопросам возвращения беженцев в места постоянного проживания, их безопасности, социальному обеспечению, поступлению гуманитарной помощи со стороны мирового сообщества, контролю за ходом выполнения восстановительных работ разрушенных объектов в Зоне Безопасности. Данный факт был зафиксирован в Протоколе ОКК № 8, в п. 2 которого указывалось: «Миссия ООН одобрила работу ОКК по эффективности принятых мер по прекращению огня, разъединению вооруженных формирований, обеспечению правопорядка воинским контингентом миротворческих сил».
Стоит отметить, что ведущую роль в проведении операции приняла на себя именно Российская Федерация в качестве третьей стороны также по причине того, что в политическом и практическом отношении механизм коллективного миротворчества Содружества Независимых Государств на момент конфликта находился только в стадии своего формирования.
В договорно-правовом отношении операция основана на межгосударственном соглашении, в силу чего участие Российской Федерации в делах Республики Молдова является абсолютно легитимным, осуществляемым по официальной просьбе ее политического руководства, а также с выраженного согласия руководства Приднестровья.
По мнению исследователей, практическая реализация Соглашения 1992 г. в качестве полноценной трехсторонней договоренности с привлечением к выработке, подписанию и последующему участию в миротворческом механизме Приднестровья повышает правовую легитимность и политическую сбалансированность всей операции. Более того, исключение из состава миротворцев подразделений бывшей общевойсковой 14-й армии и привлечение по ротации российских контингентов из отдаленных регионов России характеризует стремление Российской Федерации к созданию и поддержанию универсальных и объективных стандартов миротворческой операции, препятствуя любым попыткам обвинения России в ангажированном подходе.
Наряду с этим следует отметить, что включение в состав операции на Днестре миротворческих контингентов, предоставленных самими враждующими сторонами — Молдовой и Приднестровьем, не является общепринятым принципом миротворчества и вряд ли было бы возможным, если бы операция проводилась под эгидой СНГ или ОБСЕ. Однако при нынешнем правовом статусе операции такая трехсторонняя структура контингента оказалась не только приемлемой, но и весьма функциональной. Более того, данный механизм, подтвердивший за 22 года свою практическую эффективность, является апробированным экспериментальным вкладом в опыт международного миротворчества.
В данном контексте следует отметить, что в конце 1992 г., когда Россия неоднократно направляла обращения к ООН и СБСЕ (ныне ОБСЕ) с просьбами о частичной замене российских миротворческих сил на постсоветском пространстве, в том числе и в Приднестровье, на силы ООН или СБСЕ, ей в удовлетворении этих просьб было отказано.
Министр иностранных дел Приднестровья Н. В. Штански в этой связи отмечает: «Даже просьбы о приравнивании российских миротворческих акций к акциям этих организаций не принесли никаких результатов. Тогда, на римской встрече министров иностранных дел 53 стран — участниц СБСЕ, состоявшейся в начале декабря 1993 г., было решительно отказано предоставить российским войскам в «горячих точках» бывшего СССР статус миротворческих сил СБСЕ. Напомню, «против» выступили не только Канада и Норвегия, но и Украина. И это несмотря на то, что молдавские власти еще в 1992 г. пытались любыми силами интернационализировать конфликт».
В соответствии с п. 1 ст. 2 Соглашения 1992 г. контроль за его реализацией и обеспечением режима безопасности в соответствующей зоне был возложен на Объединенную Контрольную Комиссию, сформированную 27 июля 1992 г. из представителей конфликтующих сторон и Российской Федерации, как единственного на тот период времени гаранта и посредника, признаваемого Кишиневом и Тирасполем. В состав Объединенной Контрольной Комиссии вошли представители Российской Федерации, Республики Молдова и Приднестровья — первые Сопредседателями ОКК В. М. Журбенко, Н. С. Киртоаке и В. М. Рыляков соответственно.
< предыдущая | следующая > |
---|