Правоведы Константинопольской школы в эпоху Македонской династии участвовали в издании законодательных сборников: «Прохирон», «Эпанагога» и «Василики». Светское и каноническое право в Византии в ту эпоху не отделяли одно от другого. Канонисты были одновременно и знатоками гражданского права.
Первая специальная юридическая школа была открыта в константинопольском монастыре св. Георгия в XI в. Возглавляющий ее носил титул номофилакса (хранителя законов), и у него экзаменовались все кандидаты на судебные должности. С Константинопольской школой связаны труды авторитетных византийских канонистов: Алексия Аристина, Иоанна Зонары, Феодора Вальсамона и Димитрия Хоматина. Аристин и Вальсамон который в свое время возглавлял ее, имел даже титул номофилакса. Константинопольская юридическая школа представляла собой высшее образовательное учреждение для специальной профессиональной подготовки государственных служащих, имеющее огромное значение благодаря активной и важной роли знатоков права. Также Константинопольская школа была своеобразным объектом меценатства церкви, императоров и частных лиц.
Императоры воспринимали создание законодательных актов и подготовку высококвалифицированных специалистов как неразрывный процесс. Иногда императоры облекали мнение авторитетного правоведа в форму законодательного постановления.
Некоторые общественные институты начинают трактоваться в чисто каноническом смысле. Так, на брак люди смотрели уже не как на союз между двумя, а как на союз между тремя, где третьим был сам Бог. В дигестах понятие правосудия трактовалось как справедливость именно в духе христианской морали. А понятие «естественное право» воспринималось как установленное божественным провидением. Основные направления переработки классического римского права нашли свое отражение в кодификации Юстиниана, а затем получили полное развитие в последующей истории византийского права.
Конечно, из всех законодательных актов ранней Византии самым ярким был знаменитый Свод гражданского права (Согрш juris civilis) Юстиниана. Этот памятник как бы подводил итог эволюции постклассического права, отразившей и изменения условий общественной жизни, и влияние местного права и возникшей новой христианской идеологии. Хотя юстинианово законодательство использовало в очень больших масштабах римскую классическую юриспруденцию, она во многом уже была опосредствована постклассическим правом. В Средние века этот свод стал фундаментом, на базе которого зародилась современная юридическая наука. Сам Юстиниан назвал свою кодификацию «храмом римской юстиции», а средневековые юристы присвоили ему наименование «Корпуса цивильного права».
Несмотря на многие недостатки юстиниановской кодификации (наличие противоречий, повторений, ошибок, неудачных сокращений), возникшие в результате компилирования римского права, свод гражданского права был не только ценным памятником римской юриспруденции, но и важнейшим источником, отразившим реальные общественные отношения и их эволюцию к VI в. Поэтому значение этого огромного корпуса юридических предписаний состоит в том, что он, с одной стороны, может быть источником для изучения изменений социально-экономического строя империи IV-VI вв., с другой — дает ценный материал для подведения итогов этой эволюции в VI в. и воссоздания исторической действительности именно времени кодификации.
Однако мысль, выраженная Юстинианом и ставшая новой вехой в политической составляющей религиозной и светской доктрины, не только послужила стимулом для развития политической христианской мысли, но и нашла дальнейшее применение в посланиях монархов, законодательных актах, трудах богословов.
Тандем государства и Церкви предполагал взаимодействие во всех сферах власти — исполнительной, судебной, законодательной. В Византии по-другому быть и не могло: все государственные чиновники и сам император были членами Церкви, и наоборот, все верующие, включая патриарха, являлись гражданами государства.
Постоянный рост числа гражданских законов по церковным делам вызвал потребность в особых сборниках, где бы эти законы сведены были вместе. Известно несколько таких сборников, появившихся в Византии.
Патриарх Иоанн Схоластик между 565 и 578 гг. в дополнение к своему каноническому сборнику в 50 титулах составил Сборник из 87 глав. В него вошли извлечения из нескольких новелл Юстиниана.
Святитель Иоанн Схоластик, патриарх Константинопольский, был юристом по образованию. Он принял сан пресвитера, а впоследствии был возведен на патриарший престол, на котором пребывал с 565 по 577 г. Еще будучи пресвитером, он составил сборник церковных правил в 50 главах, а во время патриаршества сделал свод гражданских постановлений, относящихся к Церкви. Из этих сборников составился Номоканон, действующий в церковном судопроизводстве.
Ему принадлежит заслуга создания «Свода Пятидесяти титулов», поделившего соборные каноны на рубрики по темам; он же участвовал и в составлении параллельного сборника имперских законов, разделенного на восемьдесят семь глав. Оба эти труда вызваны образовавшимся в Византии стремлением к объединению церкви и государства в одно целое и были составлены по инициативе императора Юстиниана.
В науке принято считать, что «Свод пятидесяти титулов» был дополнен приложением, в которое вошли императорские законы о Церкви. Этот сборник законов о Церкви был назван «Собранием XXV глав». Разбор содержания рубрик глав данного памятника показывает, что в нем отсутствует система в изложении норм, а выполнено лишь последовательное извлечение законодательного материала из первых четырех титулов I книги Кодекса Юстиниана с присоединением содержания нескольких новелл того же императора.
Самим Патриархом Иоанном сборник озаглавлен весьма пространно: «Различные постановления из божественных новелл благочестивой памяти Юстиниана, изданных им после «Кодекса», именно такие постановления, которые в особенности согласны с божественными и священными канонами и доставляют им особую силу и которым мы дали некоторый порядок и счет для удобнейшего нахождения искомой главы, так как эти главы извлечены из разных новелл».
Предположение кардинала Ж. Питры о том, что святитель Иоанн Схоластик при составлении своих «Сводов» ориентировался на Дигесты императора Юстиниана, верно в формальном отношении. У Дигест и «Сводов Пятидесяти титулов» не только одинаковое число базовых частей — 50, но и общие библиографические подходы к составлению сборника: в Синагоге, как и в Дигестах, в начале помещён перечень соборов (по аналогии с Индексом источников Дигест), а также одинаков порядок цитирования канонов. Однако, что касается содержания, в Своде почти нет совпадений с Дигестами Юстиниана в порядке расположения общих институтов права (судопроизводство, имущество, брак и т.д.).
Концепция представляет собой сложное историческое явление, которое стало отражением общественного мнения византийской империи. В различные исторические периоды концепция служила основой византийской государственности. Византийская концепция «симфонии властей» постепенно эволюционировала и представляла собой отражение идей и принципов, которые разделялись византийским обществом. Отступление власти от декларируемых принципов приводило к кризису общества и государства. В Византии под влиянием этой идеи вырабатывается нравственный идеал государства, власти, устройства мира, который был воспринят и другими государствами. Поскольку данная концепция являлось важной частью византийской государственно-правовой модели,то Россия, восприняв христианство из Византии, вместе с тем и унаследовала данную концепцию. Именно под византийским влиянием формировались также и мировоззренческие основы русского общества.
Если говорить о возникновении концепции «симфонии», то его предпосылкой стало принятие христианства как государственной религии всей Римской империи, а вместе с тем и неизбежное восприятие христианских представлений о природе власти, государства и Церкви.
Возможные и реальные нарушения в отношениях двух видов власти нашли закрепление и в политическом смысле. Отклонение, когда считающая себя православной государственная власть господствует над церковной иерархией, квалифицировалось как цезарепапизм. Противоположное отклонение, когда церковная власть дерзала претендовать на политическую гегемонию в империи, называлась папоцезаризм. Всякое отклонение от исконного идеала ведет к разрушению государства; напротив, стремление к нему является лучшим гарантом устойчивости государственной системы и высокого уровня правопорядка.
Стабильность государства прямо пропорциональна уровню его нравственности, основанной на религиозных ценностях как на единственных твердых основаниях общественных обязанностей. Как говорят многие религиозные мыслители, государство, лишенное религиозного основания, не сможет убедительно оправдать необходимость самого себя, то есть государства ради государства.
Статья опубликована в Евразийском юридическом журнале № 10 (77) 2014
следующая > |
---|