С 2009 г. наблюдается активизация процессов евразийской интеграции, можно говорить о начале ее нового этапа. При этом отличительной особенностью является то, что Таможен­ный союз и Единое экономическое пространство России, Бе­ларуси и Казахстана, в целом, основываются на нормах ВТО. Однако на сегодняшний день из всех стран этого интеграцион­ного объединения только Россия является членом ВТО, в бли­жайшей перспективе ожидается присоединение к ВТО Казах­стана, присоединение к ВТО Беларуси, очевидно, будет более длительным процессом⁶. Также Россия, Беларусь и Казахстан заявляли, что намерены учитывать опыт ЕС при построении Евразийского экономического союза. Однако одним из серьез­ных отличий интеграции в рамках ЕС и евразийской интегра­ции является то, что в ЕС ни одно государство не занимает такого доминирующего положения, как Россия в Таможенном союзе, на которую приходится большая часть его рынка и про­мышленного производства.

На настоящее время экономическая интеграция в рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства дала положительные экономические результаты, приведя к увеличению товарооборота между странами-членами, тем самым стимулируя производство. Также реализация Едино­го экономического пространства создала условия для конку­ренции юрисдикций, что должно стимулировать государства к созданию более благоприятных условий для ведения бизнеса. В то же самое время Таможенный союз и Единое экономиче­ское пространство являются институтами, прежде всего, эко­номической интеграции, и, очевидно, что Казахстан и Беларусь будут крайне скептически относиться к идеям переведения интеграции в политипическую плоскость.

Однако, несмотря на прежде всего экономический харак­тер евразийской интеграции, Европейский союз относится к ней достаточно настороженно. Это вызвано несколькими причинами.

Во-первых, принимая во внимание доминирующий эко­номический вес России в процессах евразийской интеграции, ЕС смотрит на нее сквозь призму своих отношений с Россией и своей оценки ее внешней политики в целом. В настоящее время отношения России и ЕС переживают ряд кризисных явлений, что связано, в первую очередь, с событиями внутри и вокруг Украины.

Во-вторых, ЕС имеет собственные планы по частичной ин­теграции если не всего постсоветского пространства, то его западной и юго-западной частей. До 2003 г. подход ЕС к пост­советскому пространству был более целостным и базировался на заключении соглашений о партнерстве и сотрудничестве со всеми странами постсоветского пространства, за исключе­нием государств Балтии, с которыми были подписаны Евро­пейские соглашения. В 2003-2004 гг. Евросоюз начинает реги­онализировать постсоветское пространство, включив Украину, Беларусь, Молдову, Грузию, Армению и Азербайджан в ареал Европейской политики соседства (ЕПС), которая также распро­странялась и на «южных соседей» ЕС, то есть государства юж­ного и восточного Средиземноморья. В 2008-2009 гг. ЕС иници­ирует новую внешнеполитическую инициативу — Восточное партнерство, направленную уже исключительно на Украину, Беларусь и Молдову, а также страны Южного Кавказа, тем самым демонстрируя увеличение своей заинтересованности в западной части постсоветского пространства. Исходя из этого, ЕС, в целом, более позитивно смотрит на евразийские интегра­ционные процессы в регионе Центральной Азии, чем на так называемом пространстве «общего соседства» России и Евро­пейского союза, где выше степень конкуренции ЕС и России.

Начиная с 2011-2012 гг. произошла активизация конку­ренции России и ЕС на пространстве их общего соседства. Россия инициировала планы Евразийского союза и стремится к тому, чтобы Украина присоединилась к процессам евразий­ской интеграции. В свою очередь, ЕС поставил для себя страте­гическую цель по подписанию так называемых ассоциативных соглашений со странами Восточного партнерства. Усилению конкуренции способствовало и то, что политика ЕС по от­ношению к его «восточным соседям» была мало связана с его политикой по отношению к России, и, в целом, не учитывала достаточно плотных связей с Россией, которые унаследовали «восточные соседи» ЕС. С другой стороны, политика России по евразийской интеграции и сотрудничеству со странами западной части постсоветского пространства была также мало связана с политикой России по развитию отношений с ЕС. При этом собственно двусторонние отношения России и ЕС находились в состоянии стагнации еще задолго до украинского кризиса. Все эти факторы способствовали росту непонимания и напряженности в отношениях России и ЕС на постсоветском и евразийском пространствах.

Также активизация политик России и ЕС по отношению к странам региона их «общего соседства» привела к тому, что некоторые из них были поставлены перед жестким выбором в пользу приоритетности развития отношений с ЕС или с ев­разийским объединением. В ряде стран это крайне сузило возможности для традиционно проводимой их правительства­ми стратегии маневрирования между Москвой и Брюсселем и привело к внутриполитической эскалации. Украина — наи­более драматичный пример таких процессов.

Таким образом, на сегодняшний день комплекс отношений, сложившийся в западной части постсоветского пространства, является фактором, который негативно влияет на отношения России и Европейского союза, снижая их устойчивость. При этом для сегодняшней внешней политики России интегра­ционные процессы на евразийском пространстве являются приоритетом не только с точки зрения самоценности пост­советского региона, а прежде всего потому, что, как считает сегодняшнее российское руководство, Россия, стоящая во главе интеграционного объединения нескольких стран, станет иметь больший вес в отношениях с другими глобальными игроками, прежде всего, с Европейским союзом. В контексте переговоров с ЕС по новому базовому соглашению, в идеале Россия стреми­лась бы к заключению такого соглашения не только по линии Россия — ЕС, но и по линии Таможенный/Евразийский союз — ЕС. С другой стороны, для ЕС развитие интеграционных от­ношений с государствами западной части постсоветского про­странства стало тоже одним из основных внешнеполитических приоритетов, от которого он отказываться не собирается, даже если пока не готов открыть перспективу членства для этих стран. При этом как Россия, так и ЕС, очевидно, переоценили значимость ассоциативных соглашений между ЕС и его «вос­точными соседями». Структурно данные соглашения похожи на соглашения о стабилизации и ассоциации, которые ЕС заключает со странами Западных Балкан, однако речь о всту­плении в ЕС в них не идет, точно так же как речь в них не идет и о существенной финансовой помощи со стороны ЕС. Главная проблема не в подписании и ратификации этих соглашений, а в их качественной и последовательной имплементации, что может значительно не совпадать с интересами части политиче­ских элит стран региона «общего соседства» России и ЕС, если даже на уровне политической риторики они высказываются за их скорейшее подписание. Как показывает опыт большин­ства западно-балканских стран, для которых перспектива член­ства в ЕС была открыта в 2000 г., евроинтеграция — достаточно длительный процесс, первой в ЕС из «западно-балканского пакета» вступила Хорватия в 2013 г., вступление других стран ожидается, очевидно, не раньше 2020 г.

Введение ЕС санкций против России является беспреце­дентным шагом за более чем двадцатилетнюю историю их отношений. Традиционно центром притяжения отношений России и ЕС были торгово-экономические вопросы, прежде всего, относящиеся к сфере энергетики. Однако сегодня про­тиворечия России и ЕС в регионе западной части постсовет­ского пространства оказывают такое влияние на отношения Евросоюза и России в целом, какого они никогда не оказывали раньше. Создается впечатление, что именно этот комплекс противоречий начинает определять отношения России и Евро­союза в целом. В этой связи следует вспомнить, что примерно с середины 2000-х гг. наметилась тенденция к стагнации от­ношений России и ЕС и ухудшению их политической состав­ляющей, однако, несмотря на это, экономические показатели отношений, прежде всего, торговля, инвестиции и контакты между людьми продолжали показывать уверенный рост. По­этому в свете сегодняшней ситуации крайне важным является то, приведет ли текущий политический кризис к уменьше­нию реального двустороннего товарооборота и сокращению контактов на транснациональном уровне между Европейским союзом и Россией.